![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Шевалье де ла Барр
Jan. 11th, 2015 09:56 amНа Монмартре есть памятник шевалье Франсуа-Жану Лефевру де ла Барру, последнему казненному во Франции за богохульство. Его приговорили к пытке и мучительной смерти по обвинению в осквернении двух распятий в публичных местах. Прямых улик не было, но свидетели показывали, что шевалье любил оскорбительные песенки, а однажды не снял шапку и не встал на колени, когда мимо проходила религиозная процессия.
Шевалье де ла Барру к моменту казни в 1766 году было двадцать лет. Кроме прочего, у него нашлись сочинения Вольтера, и это тоже стало уликой. Сам Вольтер был стар, болел, не уследил и вписался слишком поздно.
Приговор по тогдашним меркам уже воспринимался как исключительный и дикий. Реакция общественности спасла от казни предполагаемых сообщников шевалье де ла Барра, таких же молодых дворян, непочтительных к авторитетам. Если уж на то пошло, то настоящей причиной преследования шевалье и его друзей была борьба за власть между двумя кланами местной элиты в городе Аббевилле. Там у них при старом режиме была такая предельно коррумпированная вертикаль власти с открытой продажей прибыльных должностей - нам, в отличие от нынешних коренных французов, понять ее просто.
===
Для меня эта история многое объясняет. В частности, почему для французов право на глумление над сакральным - это отвоеванное право. Почему похабные и несмешные карикатуры вызывают шок разве что у иммигрантов вроде меня, а местным привычны. Почему газета Charlie Hebdo важна как символ - при том, что читали-то ее последние годы мало. Я видела ее в продаже году в 2011 после очередного скандала, когда она выходила этак в ста сорока тысячах экземпляров; с тех пор, не ища специально, - а я не искала - ее было и не увидеть. Тираж держался на уровне то ли сорока, то ли шестидесяти тысяч. Странная газетка для людей со странными вкусами, и так бы и закрылась рано или поздно, наверное. Кому-то до сих пор важно право нарисовать голую задницу папы римского или пророка? Ну и пусть сами на это смотрят.
Ну что, могу поздравить воинов джихада, теперь некоторое время тираж Charlie Hebdo будет миллионным. Черт его разберет, были ли у этого теракта умные организаторы где-то глубоко в тени, но исполнители, по-видимому, просчитать последствия более чем на один шаг оказались не в состоянии.
Шевалье де ла Барру к моменту казни в 1766 году было двадцать лет. Кроме прочего, у него нашлись сочинения Вольтера, и это тоже стало уликой. Сам Вольтер был стар, болел, не уследил и вписался слишком поздно.
Приговор по тогдашним меркам уже воспринимался как исключительный и дикий. Реакция общественности спасла от казни предполагаемых сообщников шевалье де ла Барра, таких же молодых дворян, непочтительных к авторитетам. Если уж на то пошло, то настоящей причиной преследования шевалье и его друзей была борьба за власть между двумя кланами местной элиты в городе Аббевилле. Там у них при старом режиме была такая предельно коррумпированная вертикаль власти с открытой продажей прибыльных должностей - нам, в отличие от нынешних коренных французов, понять ее просто.
===
Для меня эта история многое объясняет. В частности, почему для французов право на глумление над сакральным - это отвоеванное право. Почему похабные и несмешные карикатуры вызывают шок разве что у иммигрантов вроде меня, а местным привычны. Почему газета Charlie Hebdo важна как символ - при том, что читали-то ее последние годы мало. Я видела ее в продаже году в 2011 после очередного скандала, когда она выходила этак в ста сорока тысячах экземпляров; с тех пор, не ища специально, - а я не искала - ее было и не увидеть. Тираж держался на уровне то ли сорока, то ли шестидесяти тысяч. Странная газетка для людей со странными вкусами, и так бы и закрылась рано или поздно, наверное. Кому-то до сих пор важно право нарисовать голую задницу папы римского или пророка? Ну и пусть сами на это смотрят.
Ну что, могу поздравить воинов джихада, теперь некоторое время тираж Charlie Hebdo будет миллионным. Черт его разберет, были ли у этого теракта умные организаторы где-то глубоко в тени, но исполнители, по-видимому, просчитать последствия более чем на один шаг оказались не в состоянии.
