Гении и аутсайдеры 5. Фигуры умолчания
Mar. 15th, 2017 07:00 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
anna_fridСледующая пара глав Гладуэлла интересна прежде всего тем, о чем в них не говорится. То есть их имеющееся содержание почти полностью попадает в категорию "ничего особенного", а вот фигуры умолчания очень характерные.
Глава 4, социальный слой.
Очень умный Крис Ланган из телешоу – и из предыдущей главы – не имеет высшего образования. Как так? Он же блестяще учился в школе и получил право на стипендию в двух университетах!
А вот. В первом университете через полгода ему надо было продлить стипендию, и документы на подпись прислали его маме. А мама была из совершенно маргинального социального слоя, и почему-то не подписала. И деньги кончились. Во втором университете пары начинались в 8 утра, и когда у Криса сломалась машина, он не смог добираться вовремя. Попросил было перевести его в другую группу, к одиннадцати он бы успевал автостопом — но согласия на это не получил.
Гладуэлл отмечает, что эти объяснения выглядят довольно нелепо: странно, что ему не пошли навстречу, и что никто из преподавателей не понял, насколько Крис талантлив. Но немедленно переходит к тому, что более благополучные родители просто лучше научили бы Криса общаться, пробиваться, презентовать себя и отстаивать свою правоту. Далее идут примеры Оппенгеймера (вот уж у кого были все условия, скомпенсировавшие даже дикие выходки) и нескольких исследований о соответствующей глобальной разнице в воспитании детей среди бедных и среди хотя бы среднего класса.
Не поспоришь. В этом смысле глава вполне осмысленная. У меня по этому поводу даже есть вполне подтверждающая история: по моим наблюдениям, старостой класса или группы во французских учебных заведениях существенно чаще среднего становится человек с фамилией на «де». И не потому, что он дворянин, а потому, что он (или она, тут неважно) умеет держаться и говорить от имени всех. А вот почему он(а) все это умеет? То-то же.
Но!
Во-первых, тема просто вопиет: гендер же! Как часто, даже в благополучных кругах, мальчика учат всей вот этой вот амбициозности и умению себя представить — а способности девочки всячески гасят и велят знать свое место? (Скольких талантливых девочек в наше время и в нашем месте не послали в хороший университет, потому что ах, общага это не для нашей девочки?) Ну как можно вообще об этом ничего не сказать?! Это просто феноменально уже. Социальное происхождение обсуждается, национальное — тоже (и тут мельком, и далее), а гендера — нету. Женщин вообще пока нету в рассмотрении.
Во-вторых, что касается Криса Лангана. Он, судя по всему, вполне медийный персонаж, про него есть статья в википедии... и в ней история выглядит немножко более сложной. То есть да, его проблемы в конечном счете сводятся к отсутствию нормального воспитания — но совсем не только к отсутствию денег или наработанных социальных навыков. В конечном итоге, он бросал учебу из-за чувства ОЯУ. Они тут все дураки, лекции у них скучные, я это все и так знаю, а они меня гениального не ценят.
Чем Крис, согласно википедии, занимается сейчас? Живет на своем ранчо с женой-нейробиологом, организовал нечто для помощи людям с феноменально высоким IQ (хм-хм)… и заявлял в 2014 году, что сможет доказать, что P не равно NP. Для нематематиков: ну, это как теорема Ферма. Задача знаменитая, давняя, и откровение неспециалиста о том, что он сумеет ее решить — однозначный признак категорически неадекватной самооценки. Увы и ах. Да, это тоже от отсутствия воспитания, не вопрос. Но человек тем самым однозначно попадает в категорию «умный, умный, а дурак». В яркую картину профуканного таланта все это, конечно, вполне укладывается, но акценты я бы по сравнению с Гладуэллом сильно сместила.
Глава 5, посвященная успеху нью-йоркских юристов-евреев
Почему самые мощные юридические конторы в Нью-Йорке основаны евреями? Вот сейчас мы разберемся на примерах, в чем им так повезло.
Во-первых, евреев в 1940-х — 50-х откровенно дискриминировали и не брали на хорошую работу в солидные фирмы. Они уходили в юридические стартапы и всякие мутные дела, ну а потом внезапно эти самые мутные дела вроде враждебных поглощений и стали самой крутой юридической специальностью.
Интересное у автора представление о том, что такое «везение», однако.
Во-вторых, все отцы-основатели этих контор родились в Великую Депрессию, то есть во время демографического спада. Это значит, что в их поколении меньше был конкурс в университеты, а потом больше рабочих мест и больше возможностей.
Вот мысль про степень везения или невезения, связанного тупо с годом рождения — пожалуй, единственное новое и ценное, что я пока вычитала в этой книжке. Увы. И да, это напрямую касается меня.
Несколькими постами выше я откровенно сказала, что мои шансы на профессорство призрачны? Так вот, я могу вам рассказать, почему это так. Потому что профессорских ставок в стране нет. То есть — это общеизвестный факт — профессорских ставок сейчас в несколько раз меньше, чем пару десятков лет назад. Почему? Потому что в тот момент французская университетская система очень быстро росла. А теперь стабилизировалась. И более того, будем реалистами: она раздута, и это все понимают. Университеты, как я опять же писала ранее, служат буфером между молодежью и безработицей, и часто не более того. Поэтому новая ставка сейчас появляется даже реже, чем предыдущий профессор умирает или выходит на пенсию. Плюс уходят на пенсию профессора не так уж часто, потому что массово нанятые соответствующее количество лет назад пенсионного возраста еще не достигли.
Ну вот и всё. У меня все в порядке — но я не настолько профессионально крута и социально успешна, чтобы получить ставку, когда их настолько мало. Плюс, конечно, еще географическая проблема двух тел и все такое, но это уже к книжке отношения не имеет.
В книжке же рассматривается пример равно амбициозных и талантливых отца и сына с юридическим образованием. Отец родился в 1902-м, но в Великую Депрессию прогорел и с тех пор трудился обычным стряпчим. Сын родился в Депрессию — и получил все свои демографические преимущества, и сейчас (в момент написания книжки) у него есть все вплоть до личного самолета.
Собственно, столь подробный пассаж мне понадобился ради того, чтобы позлобствовать над американскими представлениями о нищете. Бедный-несчастный отец брал с собой на работу 45 центов: десять на автобус, десять на метро и двадцать пять на бутерброд. То есть в состоянии, описываемом как «на грани нищеты», взять бутерброд из дома тем не менее не было критично важной экономией. Пользование общественным транспортом тоже предлагается, видимо, записать в признаки нищего. Гы. Нормальная жизнь горожанина с нормальной зарплатой, в Депрессию так тем более.
Третий фактор успеха (внезапно он плохо сочетается со вторым!) - происхождение из семей трудолюбивых предприимчивых квалифицированных ремесленников, прежде всего портных. Евреям Восточной Европы запрещали обрабатывать землю — и им приходилось получать профессиональные навыки, например, в шитье и торговле тканями. Они приезжали в Нью-Йорк, осматривались, видели, чего тут народу не хватает, и начинали это шить и этим торговать. Сусальная (совершенно не в общем духе повествования!) история супружеской пары, шившей круглые сутки фартучки. Ну то есть в каждый момент надо выбирать то, что покатит здесь и сейчас, так? Когда торговлю одеждой, а когда и юридическое образование. Как это сочетается с предыдущими стонами про год рождения?
И вот дети и внуки этих поднявшихся трудолюбивых портных как раз и получили образование как те врачи или адвокаты. Потому что трудолюбие и предприимчивость, вот!
Интересно, что — еще одна колоритная фигура умолчания! - Гладуэлл упоминает прямую и повсеместную дискриминацию евреев исключительно как фактор мобилизующий и вынуждающий к нестандартным ходам. Ээээх, чувак, до чего же у тебя картина мира-то розовенькая, в конечном итоге. Ну или ты просто не хочешь влезать в по-настоящему тяжелые темы, конечно.
То есть да, дискриминация _может_ быть мобилизующим фактором. Я и сама воспитана в этом духе: не надейся на справедливость, но ищи возможностей и готовься пахать существенно больше других. Но, блин! Это называется подгонка под ответ, записывать в удачно сложившиеся обстоятельства дискриминацию, а не национальную культуру, выработавшуюся в результате нее.
В целом обе главы ничего особенного не говорят: рассказывают несколько историй успеха (несмотря на заявления автора, вполне канонических) и неуспеха (вполне банальных). Вот тема с годом рождения да, дополнит мою картинку, и история Криса Лангана тоже вполне поучительна. А так довольно пустое чтение.
Глава 4, социальный слой.
Очень умный Крис Ланган из телешоу – и из предыдущей главы – не имеет высшего образования. Как так? Он же блестяще учился в школе и получил право на стипендию в двух университетах!
А вот. В первом университете через полгода ему надо было продлить стипендию, и документы на подпись прислали его маме. А мама была из совершенно маргинального социального слоя, и почему-то не подписала. И деньги кончились. Во втором университете пары начинались в 8 утра, и когда у Криса сломалась машина, он не смог добираться вовремя. Попросил было перевести его в другую группу, к одиннадцати он бы успевал автостопом — но согласия на это не получил.
Гладуэлл отмечает, что эти объяснения выглядят довольно нелепо: странно, что ему не пошли навстречу, и что никто из преподавателей не понял, насколько Крис талантлив. Но немедленно переходит к тому, что более благополучные родители просто лучше научили бы Криса общаться, пробиваться, презентовать себя и отстаивать свою правоту. Далее идут примеры Оппенгеймера (вот уж у кого были все условия, скомпенсировавшие даже дикие выходки) и нескольких исследований о соответствующей глобальной разнице в воспитании детей среди бедных и среди хотя бы среднего класса.
Не поспоришь. В этом смысле глава вполне осмысленная. У меня по этому поводу даже есть вполне подтверждающая история: по моим наблюдениям, старостой класса или группы во французских учебных заведениях существенно чаще среднего становится человек с фамилией на «де». И не потому, что он дворянин, а потому, что он (или она, тут неважно) умеет держаться и говорить от имени всех. А вот почему он(а) все это умеет? То-то же.
Но!
Во-первых, тема просто вопиет: гендер же! Как часто, даже в благополучных кругах, мальчика учат всей вот этой вот амбициозности и умению себя представить — а способности девочки всячески гасят и велят знать свое место? (Скольких талантливых девочек в наше время и в нашем месте не послали в хороший университет, потому что ах, общага это не для нашей девочки?) Ну как можно вообще об этом ничего не сказать?! Это просто феноменально уже. Социальное происхождение обсуждается, национальное — тоже (и тут мельком, и далее), а гендера — нету. Женщин вообще пока нету в рассмотрении.
Во-вторых, что касается Криса Лангана. Он, судя по всему, вполне медийный персонаж, про него есть статья в википедии... и в ней история выглядит немножко более сложной. То есть да, его проблемы в конечном счете сводятся к отсутствию нормального воспитания — но совсем не только к отсутствию денег или наработанных социальных навыков. В конечном итоге, он бросал учебу из-за чувства ОЯУ. Они тут все дураки, лекции у них скучные, я это все и так знаю, а они меня гениального не ценят.
Чем Крис, согласно википедии, занимается сейчас? Живет на своем ранчо с женой-нейробиологом, организовал нечто для помощи людям с феноменально высоким IQ (хм-хм)… и заявлял в 2014 году, что сможет доказать, что P не равно NP. Для нематематиков: ну, это как теорема Ферма. Задача знаменитая, давняя, и откровение неспециалиста о том, что он сумеет ее решить — однозначный признак категорически неадекватной самооценки. Увы и ах. Да, это тоже от отсутствия воспитания, не вопрос. Но человек тем самым однозначно попадает в категорию «умный, умный, а дурак». В яркую картину профуканного таланта все это, конечно, вполне укладывается, но акценты я бы по сравнению с Гладуэллом сильно сместила.
Глава 5, посвященная успеху нью-йоркских юристов-евреев
Почему самые мощные юридические конторы в Нью-Йорке основаны евреями? Вот сейчас мы разберемся на примерах, в чем им так повезло.
Во-первых, евреев в 1940-х — 50-х откровенно дискриминировали и не брали на хорошую работу в солидные фирмы. Они уходили в юридические стартапы и всякие мутные дела, ну а потом внезапно эти самые мутные дела вроде враждебных поглощений и стали самой крутой юридической специальностью.
Интересное у автора представление о том, что такое «везение», однако.
Во-вторых, все отцы-основатели этих контор родились в Великую Депрессию, то есть во время демографического спада. Это значит, что в их поколении меньше был конкурс в университеты, а потом больше рабочих мест и больше возможностей.
Вот мысль про степень везения или невезения, связанного тупо с годом рождения — пожалуй, единственное новое и ценное, что я пока вычитала в этой книжке. Увы. И да, это напрямую касается меня.
Несколькими постами выше я откровенно сказала, что мои шансы на профессорство призрачны? Так вот, я могу вам рассказать, почему это так. Потому что профессорских ставок в стране нет. То есть — это общеизвестный факт — профессорских ставок сейчас в несколько раз меньше, чем пару десятков лет назад. Почему? Потому что в тот момент французская университетская система очень быстро росла. А теперь стабилизировалась. И более того, будем реалистами: она раздута, и это все понимают. Университеты, как я опять же писала ранее, служат буфером между молодежью и безработицей, и часто не более того. Поэтому новая ставка сейчас появляется даже реже, чем предыдущий профессор умирает или выходит на пенсию. Плюс уходят на пенсию профессора не так уж часто, потому что массово нанятые соответствующее количество лет назад пенсионного возраста еще не достигли.
Ну вот и всё. У меня все в порядке — но я не настолько профессионально крута и социально успешна, чтобы получить ставку, когда их настолько мало. Плюс, конечно, еще географическая проблема двух тел и все такое, но это уже к книжке отношения не имеет.
В книжке же рассматривается пример равно амбициозных и талантливых отца и сына с юридическим образованием. Отец родился в 1902-м, но в Великую Депрессию прогорел и с тех пор трудился обычным стряпчим. Сын родился в Депрессию — и получил все свои демографические преимущества, и сейчас (в момент написания книжки) у него есть все вплоть до личного самолета.
Собственно, столь подробный пассаж мне понадобился ради того, чтобы позлобствовать над американскими представлениями о нищете. Бедный-несчастный отец брал с собой на работу 45 центов: десять на автобус, десять на метро и двадцать пять на бутерброд. То есть в состоянии, описываемом как «на грани нищеты», взять бутерброд из дома тем не менее не было критично важной экономией. Пользование общественным транспортом тоже предлагается, видимо, записать в признаки нищего. Гы. Нормальная жизнь горожанина с нормальной зарплатой, в Депрессию так тем более.
Третий фактор успеха (внезапно он плохо сочетается со вторым!) - происхождение из семей трудолюбивых предприимчивых квалифицированных ремесленников, прежде всего портных. Евреям Восточной Европы запрещали обрабатывать землю — и им приходилось получать профессиональные навыки, например, в шитье и торговле тканями. Они приезжали в Нью-Йорк, осматривались, видели, чего тут народу не хватает, и начинали это шить и этим торговать. Сусальная (совершенно не в общем духе повествования!) история супружеской пары, шившей круглые сутки фартучки. Ну то есть в каждый момент надо выбирать то, что покатит здесь и сейчас, так? Когда торговлю одеждой, а когда и юридическое образование. Как это сочетается с предыдущими стонами про год рождения?
И вот дети и внуки этих поднявшихся трудолюбивых портных как раз и получили образование как те врачи или адвокаты. Потому что трудолюбие и предприимчивость, вот!
Интересно, что — еще одна колоритная фигура умолчания! - Гладуэлл упоминает прямую и повсеместную дискриминацию евреев исключительно как фактор мобилизующий и вынуждающий к нестандартным ходам. Ээээх, чувак, до чего же у тебя картина мира-то розовенькая, в конечном итоге. Ну или ты просто не хочешь влезать в по-настоящему тяжелые темы, конечно.
То есть да, дискриминация _может_ быть мобилизующим фактором. Я и сама воспитана в этом духе: не надейся на справедливость, но ищи возможностей и готовься пахать существенно больше других. Но, блин! Это называется подгонка под ответ, записывать в удачно сложившиеся обстоятельства дискриминацию, а не национальную культуру, выработавшуюся в результате нее.
В целом обе главы ничего особенного не говорят: рассказывают несколько историй успеха (несмотря на заявления автора, вполне канонических) и неуспеха (вполне банальных). Вот тема с годом рождения да, дополнит мою картинку, и история Криса Лангана тоже вполне поучительна. А так довольно пустое чтение.
